На днях Национальный альянс бизнес-ассоциаций (НАБА) отметил свой десятилетний юбилей. За это время альянс стал крупнейшим бизнес-сообществом, объединишим 75 отраслевых бизнес-ассоциаций. Голос альянса с каждым годом становится все весомее в принятии законопроектов, регулирующих предпринимательсткую среду в Кыргызстане. Постепенно, через диалог, который выстраивает альянс, государство учится слушать и слышать проблемы и чаяния отечественных бизнесменов.
О том, как бизнесу удается влиять на принятие решений на уровне государства, и о перспективах развития предпринимательства – наша беседа с руководителем Секретариата НАБА Улуком Кыдырбаевым.
— Улук Асанкарыевич, какая была необходимость создания такой организации, как НАБА, 10 лет назад?
— Этому предшествовала интересная история. В 2004 году первым президентом Кыргызстана Аскаром Акевым была объявлена реформа налогового кодекса в связи с динамичной сменой экономики. Шла активная разработка нового налогового кодекса вплоть до 2006 года, обсуждения велись между государственными органами и бизнесом, в результате была создана Коалиция “За справедливое налогообложение”. Тогда мы начали отстаивать интересы бизнеса на самом высоком уровне, объясняя, как отразится та или иная мера на развитии бизнес-среды. Оказалось, что мы это делали результативно, тогда и появилась идея создания постоянной площадки, на которой представители бизнеса вместе могли бы друг другу помогать и отстаивать свои права. Тогда и родилась идея создать Национальный альянс бизнес-ассоциаций. В основе создания было 13 ассоциаций. И с тех пор по сегодняшний день за 10 лет альянс вырос до объединения 75 ассоциаций. Сегодня это возможность объединяться вокруг вопросов, которые интересуют всех, и их отстаивание.
— А Вы сами какое отношение имеете к бизнесу?
— Мое вовлечение в бизнес началось с четвертого класса. У нас во дворе росли яблони, и я решил продавать яблоки, чтобы они зря не пропадали. Самым удачным местом, по моим наблюдениям, была проходная завода, где работала моя мама. Ей приходилось ходить на работу с другого входа, так как ее сын оказался последователем рыночной экономики. Страна тогда только начинала осваивать рыночные отношения. Позже, уже когда Союз развалился, я торговал и сигаретами поштучно, и осваивал другие виды бизнеса. То есть эта тяга к самообеспечению была с детства, и с тех пор я занимался бизнесом до 2006 года. В 2006 году я был назначен на должность директора Бишкекского делового клуба (БДК). На этой должности я поднимал очень острые вопросы рейдерства и коррупции в высших эшелонах власти, поэтому иметь собственный бизнес и бороться с несправедлиовстью было чревато. Я становился уязвимым, на меня могли оказывать давление через мой бизнес. Поэтому члены БДК предложили мне заниматься только вопросами бизнес-ассоциаций и делами клуба. В то же время я начал руководить Палатой налоговых консультантов. Руководство этими организациями на сто процентов поглащало мое время, соответственно на бизнес не оставалось ни времени, ни сил. Но после 2013 года я вернулся в сферу консалтинга, и мой бизнес состоит в оказании консалтинговых услуг.
— Учитывая Ваш богатый опыт работы в этой сфере, можете назвать самые сложные периоды для отечественного бизнеса?
— Однозначно самыми тяжелыми годами для бизнеса были периоды неконституцинной смены власти в 2005 и 2010 годах. В 2010 году мы уже более осознанно и зрело пытались защитить права бизнесменов. Мы выстраивали мостик между Временным правительством и огромным количеством пострадавших от мародерства и погромов бизнесменов. Я помню полную растерянность членов Временного правительства перед масштабами ущерба, который понесли отечественные предприниматели. Ни я, ни коллеги, ни силовики — никто не знал ответов на сотни вопросов пострадавших. И надо было оперативно реагировать, чтобы не наступил хаос, потому что люди хотели видеть четкость и ясность шагов от государства в тот момент. Поэтому приходилось брать на себя общественную наргрузку и выступать с разъяснениями, как-то успокаивать людей. Мы выступали в “Сейтеке” перед тысячами пострадавших предпринимателей и вникали в ситуацию каждого. Это и был тот момент, когда проверялось единство всего бизнес-сообщества. Мы как руководители бизнес-ассоциаций выходили на телевидение, оперативно разрабатывали положения о том, как бизнес должен реагировать, если произошел погром, как юридически правильно фиксировать ущерб, мы открывали “горячие линии” для консультаций. Добились того, чтобы была создана государственная комиссия по оценке ущерба, я был сопродседателем этой комиссии от бизнеса. Мне пришлось доводить работу этой комиссии до конца. И этот период был самым тяжелым для отечественного бизнеса. Все остальные ситуации: споры, дискуссии, дебаты – это хороший, положительный диалог с властью, со своими подъемами и спадами. Не дай Бог нам больше таких политических катаклизмов пережить, по бизнесу это очень больно бьет.
— Исходя из этого опыта, можно сказать, что Вы разработали какой-то механизм, который мог бы защитить бизнесменов от таких потрясений?
— Нет, последствия беспорядков невозможно контролировать и предусмотреть. Мы просто не должны больше допустить повторения этих событий, потому что многие предпрениматели закрыли свой бизнес, многие уехали. У всех пошатнулась уверенность в завтрашнем дне. Но сегодня ситуация уже меняется.
— У вашего альянса девиз: “Успешный бизнес, успешное государство”. Исходя из него, какое у нас государство?
— Все без исключения руководители Кыргызстана на протяжении всех 26 лет независимости регулярно заявляли, что нужно развивать экономику, нужно создавать условия для бизнеса. Им вторили политики и эксперты. Но мне кажется, что не у всех, кто это говорил и говорит, есть четкое понимание того, что такое экономика Кыргызстана. Я лично считаю, что наша экономика — это совокупность частных компаний и предпринимателей. Если у бизнеса дела плохи, то и в экономике страны дела плохи. Поэтому, если вы спросите у бизнеса: “Как ваши дела?” — они ответят: “Не очень хорошо”, и этому ответу есть несколько факторов как внешних, так и внутренних. Сами компании переживают преобразования, потому что основатели многих компаний — это советские люди, которые начали заниматься бизнесом в 90-е годы. Они не были подготовлены к этому, они не учились этому. Это люди, которые по воле судьбы занимались бизнесом, чтобы выжить. Они учились всему в условиях нашей страны. И когда эти аксакалы выезжают в развитые страны, например в США, они поражаются, насколько там удобно и просто вести бизнес. То есть они привыкли к нашим довольно жестоким условиям. На самом деле мы только начинаем развивать условия для бизнеса, только начинаем понимать правила рыночной экономики, потому что еще совсем мало прошло времени для его становления в сравнении с мировой историей. Поэтому, когда мы видим, что такое клиентоориентированность к своим гражданам, включая предпринимателей, на уровне государства, в лице правительства, парламента, судов, конечно, поражаемся.
— В чем выражается клиентоориентированность государства?
— До сих пор у нас еще осталось наследние советского прошлого, когда мы относимся к чиновнику, как к Богу, высшему существу, и вся жизнь вертится вокруг него. Соответственно в сознании нашего чиновника любой предприниматель уже преступник. И это самое плохое. Потому что предприниматель должен знать, что вся государственная система настроена на его защиту. Но сегодня нет этого чувства безопасности у бизнесмена, он не уверен, что завтра его бизнес не отберут по любому предлогу.
А в странах с развитой экономикой и бизнесом все наоборот, во главе – гражданин, и все институты работают ради него. И во всех развитых государствах, будь то США, Сингапур, Великобритания, предприниматель именно так себя чувствует – безопасно и защищенно, в отношении себя и в отношении своего бизнеса. Но в то же время в развитых государствах царит верховенство закона, то есть если ты нарушаешь законы, то будь уверен, что тебя стопроцентно привлекут к ответственности. То есть существует неотвратимость наказания. У нас наоборот, если ты нарушаешь законы, ты можешь договориться, кому-то заплатить и избежать наказания. Таким образом, в развитых странах закон работает как на защиту, так и на наказание.
— Но ведь принята масса законов для регулирования отношений между бизнесом и государством…
— Действительно, в стране разрабатываются хорошие законы, проводятся хорошие реформы, но в итоге все падает на исполнение. Я за свои 14 лет работы в сфере защиты интересов бизнеса львиную долю времени трачу на разъяснение депутатам нормативно-правовых актов, которые вносятся в ЖК, а именно: как тот или иной законопроект, который они порой сами инициируют, отразится на бизнесе.
То есть чаще всего мы делаем две вещи: первое – мы пытаемся исправить законы, принятые ранее, которые создают проблемы для бизнеса. И второе – мы боремся за то, чтобы не принимались антиэкономичные законы. На эти два постоянных вида деятельности мы постоянно тратим время, энергию и ресурсы. К сожалению, эта неразбериха в области экономического законадательства, с которой мы боремся, является результатом слабой регуляторной политики в области предпринимательства. Все идет интуитивно. Но пришло время, когда пора четко обозначить, что такое экономика Кыргызстана и кто ее представляет. А главное, понять, что для развития бизнеса нужны следующие условия: защита, верховенство закона, исполнение контрактов.
И главные принципы ведения бизнеса, которые мы закладываем в нашу законотворческую деятельность: уважение, сохранность, помощь, непредвзятость, объективность.
— Вы ведете учет того, сколько законопроектов Вам удалось продвинуть или, наоборот, повлиять, чтобы они не были приняты?
— Порядка 20 законов мы отстояли в парламенте. На каких-то мы настояли, чтобы было наложено вето, какие-то, наоборот, пролоббировали, чтобы они были приняты. Мы участвовали в разработке закона о ГЧП, о промышленных зонах, о проверке рисков.
— То есть голос НАБА весом?
— Конечно. Это альянс 75 ассоциаций, и с нами считаются государственные органы. За 10 лет у нас солидный опыт, мы четко понимаем, как работать с тем или иным законопроектом. Если его разрабатывало правительство, то работаем с правительством, если инициируют депутаты ЖК, то идем в парламент. Если к нашему голосу не прислушиваются и игнорируют, мы обращаемся непосредственно к президенту. Например, в 2008 году Министерство транспорта попыталось через определенную группу депутатов пролоббировать закон о лицензировании такси. И тогда мы добились, что президент наложил на этот закон вето. Также мы добились наложения вето на закон по страхованию. Но бывают случаи, когда нас совершенно не слушают, например, так было с запретом игорного бизнеса. Тогда было ясно, что кто-то целенаправленно решил этот закон продавить.
— А Вы всегда можете вычислить, кто стоит за лоббированием того или иного закона?
— Конечно. Тем и уникальна наша страна, что всегда легко вычислить, кто стоит за тем или иным законом, чьи интересы защищает. Это целая наука. Не случайно множество богатых бизнесменов хотят быть депутатами, чтобы получить льготы и преференции для своего бизнеса, своей отрасли. Будучи депутатом, можно получить более преимущественные права на рынке, чем конкуренты. Это не секрет. Это обычный процесс. Это конкуренция идей и аргументов. Хотя во многих других странах такого нет. Тем мы и отличаемся от других стран, у нас может быть такое, что какая-то бизнес-ассоциация может быть не согласна с мнением правительства, мнением парламента и даже мнением президента. Потому что согласие или несогласие с тем или иным мнением или идеей не делает тот или иной институт плохим, это и есть множество мнений или плюрализм.
— Исходя из Вашего многолетнего опыта работы в области взаимодействия отечественного бизнеса и государства, можно сказать, что борьба с коррупцией, о которой говорится со всех трибун, приносит свои плоды?
— За последние 6-7 лет политическая коррупция на основных должностях ушла. Например, должность министра уже точно не продается. Это раньше было нормой, сейчас этого нет. Но на уровне исполнителей, на так называемых “хлебных” местах еще осталась, иногда доходит информация, что там еще дают или берут взятки. Коррупция сохраняется на уровне взаимодействия и прямого контакта бизнесмена и чиновника. Когда происходит соприкосновение во время проверок, выражение благодарности в той или иной форме.
— Что нужно сделать, чтобы и на нижнем уровне искоренить коррупцию? У Вас есть свой рецепт?
— Есть хороший опыт у аудиторов, они обращают внимание на четыре момента. Первое – если руководитель сам практикует взяточничество, сам берет или дает взятки, и об этом знают подчиненные. Второе – внутренние положения и процедуры организации не препятствуют совершать такие незаконные деяния. Третье – если социальное положение рядового сотрудника и зарплата настолько плохи, что он думает об этом постоянно. В таких учреждениях, вне зависимости от форм собственности, обычно и процветает коррупция. Поэтому рецепт такой – сотрудник должен быть обеспечен нормальной зарплатой и соцпакетом, чтобы жить достойно. Внутренние положения должны быть прописаны так, чтобы ни один сотрудник в одиночку не мог вынести какое-то важное решение. Это называется “принципом четырех пар глаз”, когда как минимум 4 сотрудника из разных отделов должны знать о вынесенном решении. Если захотят воспользоваться коррупционным методом, то цена вырастет в четыре раза, а чем выше цена взятки, тем менее привлекателен путь коррупции. И четвертое, если руководитель сам не только постоянно говорит, что он не берет взятки, но и в реальности этим не занимается и даже не допускает мысли об этом.
— За 10 лет существования Национального альянса бизнес-ассоциаций сменилось 12 премьер-министров и составов правительств. Нынешнее правительство самое молодое по возрасту. Что скажете про нынешний состав?
— Идея того, что в правительство придут молодые управленцы, не запятнанные коррупционными скандалами, с прогрессвиными взглядами, конечно же, обрадовала. Появилась надежда на то, что мы начнем менять ситуацию, в которой находится страна. Раньше я думал так: “Пришел бы один хороший министр, и ситуация изменится”. Но приходили хорошие министры, и ничего не менялось. Тогда я думал, что должна прийти целая команда в правительство. Но сейчас я думаю, что еще и парламент должен тоже быть реформаторским. Да и президент должен быть с ясным видением, куда и как развивается страна. И здесь проявляется это противостояние либо солидарность. Поэтому сейчас такая ситуация, когда есть желание, принимаются серьезные усилия для изменения ситуации. Но есть другие институты, которые не очень рады изменениям в сторону наведения порядка, так как это значит искоренение старых коррупционных схем, за счет которых жили и живут некоторые высокопоставленные чиновники. Вот привык человек зарабатывать миллион долларов только благодаря своей должности и тем решениям, которые он выносит. Конечно, он будет противиться всем изменениям и реформам. Это и есть коррупция. И ее необходимо искоренять.
— У меня тоже большие надежды на нынешнее молодое правительство. Несмотря на критику в СМИ чувствуется и новый подход, и новые нестандартные решения. У меня последний вопрос: как бизнесмен, какие тренды развития бизнеса на 2018 год Вы видите? Какие виды бизнеса можно было бы освоить кыргызстанцам?
— Надо обращать вимание на тот бизнес, который работает на экспорт, потому что он меньше подвержен внутренним явлениям. Это в первую очередь сервис, который сегодня развивается в Кыргызстане. Кыргызстанцам надо думать о том, как зарабатывать на туризме. Поэтому госорганы, которые отвечают за развитие туризма, должны быть сильными, клиентоориентированными к бизнесу, работающему в области туризма. Многие развитые страны живут за счет туризма. Если будет развиваться туристический бизнес, то будут развиваться и сопутствующие отрасли: сельское хозяйство, потому что туристов надо кормить, строительство, потому что туристов надо заселять. Сюда же нужны кадры, чтобы туристов провожать, рассказывать о стране, показывать достопримечательности. Очень много туристов едут в регионы, потому что у нас превалирует экотуризм. И тут должна быть роль государства в обеспечении каких-то базовых решений, инфраструктурных, обслуживания, в сфере безопасности.
Второе направление – нам нужно подумать об экспорте рабочей силы, в основном у нас народ уезжает работать в Россию. Но нам надо осваивать и развитые рынки. Например, Ирландия не считает зазорным экспорт рабочей силы, но у них это в основном доктора наук, профессора, магистры. У них ВВП измеряется количеством бакалавров, магистрантов, докторов наук. Это и является предпосылкой роста экономики. Много ирландцев рабтают на международные компании. Они экспортируют интеллектуальный труд.
Третье направление — нам надо становиться хабом идей, транзитом для торговли, услуг за рубеж. Так как страна с рынком в 6 миллионов — это небольшой рынок, надо осваивать другие рынки.
Четвертое направление, которое даст толчок стране, — это развитие ИКТ – информационно-коммуникационных технологий. Первый успех в этом плане уже есть — это открытие первого коммерческого Дата-центра. Пусть их будет больше. И пятое – это развитие в области возобновляемых источников энергии, освоение энергосберегающих технологий. Нам надо больше инженеров в этой области. Вот эти тренды для развития бизнеса на ближайшие 5-10 лет.
Беседу вела Лейла Саралаева. Ист: Новые лица
